Блефовать, так с музыкой - Страница 53

- Ну помоги же, что стоишь! - крикнула я ему.

Борька только беспомощно развел руками. Еще бы, он ведь Люсеньку свою спасал. Знал бы он, какая она беззащитная.

А желтоглазый говорун-хохотун уже подхватил Парамонова под мышки, а тот даже не сопротивлялся. По-моему, он ничего не понимал.

- Стоять! - рявкнула я. - Стоять, сволочи!

Мой крик заставил толстомордого вздрогнуть. Он даже Парамонова отпустил, обернулся и толкнул меня своей потной пятерней прямо в лицо:

- Ну когда ты уже успокоишься?

- Зачем он вам? Он же ничего не соображает, разве вы не видите? - Я поднялась с полу. - (Вы от него ничего не добьетесь, ничего... Оставьте его в покое, а я отдам вам его бумаги.

Стоило мне заговорить о парамоновских черновиках, как крючконосый высунулся из воротника и сверкнул маленькими алчными глазенками.

А я поспешила заручиться Борькиной поддержкой:

- Ты же помнишь, как мы ремонт делали? Нам газет тогда не хватило, зато на антресолях были бумаги, ну, вспомнил? И мы эти бумаги поклеили вместо газет, а на них обои.

Растерянная Борькина физиономия выражала не больше парамоновской, он только хлопал глазами и шумно дышал.

Тогда я повторила еще раз, специально для крючконосого:

- Бумаги в комнате, под обоями, я поклеила их вместо газет.

Этим своим сообщением я рассчитывала внести смятение в стан противника, и мне это удалось. А помогла мне, как ни странно, Борькина Люсенька, выкинувшая неожиданный финт. Эта коза выскочила в прихожую, как какая-нибудь Никита, и наставила на толстомордого маленький, но очень убедительный пистолетик.

- Все, козлы, приехали! - объявила она.

Самое интересное, что худосочная ручонка, в которой она сжимала пушку, и не думала дрожать. Лихая девка, жаль, связалась с придурками. Я даже немного ее зауважала.

Вот Борьку надо было видеть. Глаза у него стали как чайные блюдца. Кажется, до него стало что-то доходить. Что до крючконосого, то он скрылся в воротнике с макушкой. Ни дать ни взять, всадник без головы. Один только толстомордый говорун еще хорохорился:

- Ты что, девочка, это не игрушка!

- Вот именно, - процедила сквозь зубы Борькина зазноба, - а поэтому без глупостей. - И бросила сердитый взгляд в мою сторону:

- Что стоишь, варежку раззявила, хватай своего физика и жми отсюда. Быстро.!

Ей не пришлось меня долго уговаривать, я схватила Парамонова за рукав и потащила к выходу, а он еле ноги переставлял. Не знаю, что происходило в квартире, но мы успели спуститься только на этаж, как вслед за нами толстомордый и крючконосый вывалились на лестничную площадку. А еще я увидела в подъезде того, что приставлял мне пистолет к переносице. Он издевательски улыбался и манил нас пальчиком:

- Давайте сюда, голубчики! Но тут за его спиной громко хлопнула дверь. Он обернулся, и физиономия его перекосилась.

- Менты! - отчаянно выкрикнул он и галопом побежал вверх по лестнице, мимо нас с Парамоновым.

Остальное нас уже не касалось. Пока наверху орали, топотали, пыхтели и ругались матом, мы с Парамоновым сидели на том самом подоконнике, на котором когда-то целовались. Он положил голову ко мне на плечо, а я его качала, как маленького, и приговаривала:

- Ну вот теперь все будет хорошо, все будет хорошо...

***

Врачиха была молодая и заносчивая, то и дело сыпала медицинскими терминами, вместо того чтобы объяснить все простым человеческим языком. Сомов слушал ее вполуха, только под конец поинтересовался:

- А когда память к нему вернется полностью?

- Когда пациент преодолеет последствия стресса, - докторша строго сверкнула на него очками.

- А когда он их преодолеет? - подхватила я эстафету у Сомова.

- Это будет зависеть в том числе и от вас, - она перевела на меня свои сердитые очки. - Пациенту показан полный покой, а его мучают вопросами. Это уже в сомовский огород булыжник, как я поняла.

Окончательно задурив нам головы медицинскими терминами, докторша гордо уплыла в ординаторскую, предупредив меня напоследок:

- Никаких расспросов.

- Да я рта не открою, - торжественно поклялась я, - просто посижу и посмотрю на него. Как-никак я его десять лет не видела.

Если у меня и были вопросы, то не к Парамонову, а к Сомову, и я воспользовалась представившейся оказией.

- Почему бы вам не приставить к Парамонову охрану? - набросилась я на него. - Мало ли кому еще вздумается его похищать!

- Думаю, это ни к чему, - на удивление легкомысленно отозвался он, никто на него теперь не покусится.

- Но ведь... - растерянно пробормотала я.

Сомов махнул рукой:

- Это все старый авантюрист Палтус. Он запустил этот слух, и в Америку он звонил. И, в конце концов, сам себя переиграл...

- Как звонил?.. Вы хотите сказать, что он задумал похищение?..

- Да какое там похищение, он всего лишь воспользовался ситуацией. Запустил утку, потом предложил кое-кому свои услуги по поиску Парамонова. Естественно, деньги слупил за это дело. На это клюнул небезызвестный вам галантный господин, а также самодеятельные нефтяники из одной кавказской республики. Но не все оказались такими наивными, кое-кто на него рассердился и...

- Кто его взорвал, первые или вторые? - не утерпела я.

- Скорее уж третьи, - усмехнулся Сомов.

- Ничего не понимаю, - замотала я головой.

- Ладно, идите к Парамонову, - напомнил Сомов, - он вас ждет.

***

Парамонов лежал на кровати спокойный и благостный, будто спал с открытыми глазами. И свою реакцию на мое появление в палате он обозначил только улыбкой. "Наверное, его лекарствами накачали", - подумала я.

- Привет, - шепнула я и положила на тумбочку пакет с яблоками и апельсинами.